like this

я бежала. снова. спешила как только могла. местом встречи с сиршей был парк в центре. и мне страсть как хотелось поскорее там оказаться. надеть свою кислородную маску, потому что я снова задыхалась.
https://ovrload.ru/f/53779_surrenderdorothy_-_heldaghost.mp3
– микаэлла! – слышу вопль отца, громкости которого вполне хватает, чтобы преодолеть дверь в ванную и стены, покрытые кафелем. – ты куда собралась? время видела?  – я, оперившись руками на раковину, смотрела на себя в зеркало. видела ли я время? конечно видела. я прекрасно знаю, что сейчас час ночи. и, если раньше родители думали что те три подушки, накрытые одеялом на моей кровати - это я, то теперь я даже не проворачиваю никаких фокусов. я слишком устала для этого. все слишком сложно для этого. послышался хрип матери. вернее, сдавленный крик. последние несколько дней она кричала все больше. почти не спала, только лежала в кровати и стонала. кажется, ей хуже с каждым мгновением. набираю в руки воды и выплескиваю ее себе на лицо. судорожно ловлю воздух ртом, превращая обычный вдох в упражнение на пресс. надо привести мысли в порядок. уже несколько месяцев в голове творилась сплошной ад. кромешная темнота. вакуум, внезапно вспыхивающий огнем. странно, но мне все чаще снится, как я сгораю заживо. нельзя сказать, что это помогает мне чувствовать себя в безопасности. опять смотрю на себя. тушь, вернее ее остатки, размазаны по нижнему веку, капли воды стекают по щекам, на голове вместо волос гнездо  – красотка. но как-то не до прихорашиваний мне сегодня. отодвигаю шпингалет и открываю дверь, так выгодно отделявшую меня в течении нескольких минут от моей семейки. – микки! – я определила свою тактику как игнорирование. и с успехом ей следовала, не обращая внимания на пьяные крики отца. тяжелым, по возможности тихим шагом я поднимаюсь по лестнице и борюсь с желанием зайти в комнату к матери. мне ужасно хочется увидеть ее как прежде улыбчивое и безмятежное лицо, почувствовать тепло ее руки на своей спине, понюхать ее волосы, которые всегда отдавали лавандой и вербеной. но меня ожидает заплаканная, испуганная женщина с исцарапанным лицом и запахом пропитанных мочой матрасов. я держусь за ручку двери в ее комнату и борюсь. пытаюсь бороться с желанием, поворачивая ее. я сдаюсь. – мама. – тихо говорю я, хотя этот человек едва ли походил на тень прежней кристины хайзенберг. ноль реакции. я сажусь на край ее кровати и беру ее за руку, надеясь почувствовать то же тепло. тепло, которое навсегда покинуло эту женщину, эту комнату, этот дом и эту семью. перебираю ее пальцы и смотрю на коротко, под ноль, состриженные ногти – меру предосторожности, посоветанную ее психотерапевтом. чувствую огрубевшую, обожженную кожу ее ладоней – следствие ее игр с зажигалкой и мании к самосожжению. – я люблю тебя. – целую ее в лоб и спешу поскорее убраться из этой комнаты, комнаты, ставшей памятником на могиле моей прошлой счастливой семьи. на выходе мой взгляд падает на шкаф с ее вещами. я снова борюсь с желанием. и снова проигрываю. как ожидаемо, сентиментальная дура. я беру ее старый дурацкий свитер с котятами, покоившийся на верхней полке, и кутаюсь в него, ощущая тот самый запах лаванды. бегу прочь из комнаты. бегу прочь из дома. не оглядываясь. мне нужна кислородная маска.

обнимая себя за плечи, я сижу на лавочке в парке. на нашей любимой с сиршой лавочке на небольшом холме, с которого открывается неплохой вид на наш район. рядом лежит бутылка водки, осушенная уже на четверть. я жду ее. жду, когда она придет и я смогу, наконец, почувствовать себя спокойно. в безопасности. счастливой.
маленькая рыжеволосая фигурка возникает на горизонте уже через пару минут. я встаю с насиженного места и рьяно кидаюсь в ее объятья. слезы катятся сами собой. слезы, которые говорят какая я тряпка.